«Художник борется со временем»

- Кем Вы мечтали стать в детстве?

- На самом деле кем я мечтал стать, тем и стал. Рисую я с самого детства. Другое дело, что всё это достаточно сложно складывалось. Понятно, что профессия художника - это такая достаточно эфемерная профессия. Ей можно заниматься, когда ты понимаешь, что ничего другого просто не видишь для себя. Но, как ни странно, я и мой брат стали художниками, пройдя странный путь. Я заканчивал мореходное училище, но потом прекратил общаться с морем. Затем поступил в Московский Полиграфический институт к замечательному художнику Маю Митуричу-Хлебникову. Он и привёл меня в детскую книгу: увидел мои ранние работы и предложил мне работать с издательством "Малыш", куда я и пришёл. Потом я уже работал почти со всеми издательствами, которые выпускают детскую книгу.

- Однако сейчас-то вы рисуете не только для издательств?

- Нет, конечно. Книжная графика опередила мою живопись. Сначала я стал известен как художник детской книги. Но ведь ещё всё это связано с элементарным заработком. Человек должен работать, должен обеспечивать семью. И сначала я крепко встал на ноги в области книги, а это дало мне возможность свободно заниматься живописью, не ориентируясь на рынок, на чьи-то взгляды, вкусы. Я делал всё, что хотел. И пришло время, когда я стал известен уже своей живописью. Книга не ушла из моей жизни, но я стал делать их очень выборочно, стал делать больше не по заказу, а для себя. Захотел сделать Шергина - сделал Шергина, пришло в голову сделать Писахова - сделал Писахова. Вообще в этом плане я достаточно счастливый человек, я всегда делаю только то, что хочу. Никогда неинтересных для меня заказов я не беру. Надо уметь отказываться от всякой ерунды.

Фото: Максим Шимчук / ШАГИ

- Вы сказали, что в плане творчества считаете себя счастливым, а в плане жизни?

- Ну, временами да. Постоянно счастливым быть невозможно, но счастлив я очень часто. У меня есть дети, у меня есть жена, у меня есть друзья. Я счастлив тем, что у меня всё время появляются новые друзья, и мы прямо влюбляемся друг в друга. Пусть со временем многое уходит, многое становится неинтересно, но у нас, видимо, есть какое-то взаимное притяжение. Может быть, я достаточно интересный человек в общении.

- К чему вы стремитесь в своём творчестве?

- Вообще, художник борется со временем и, если сказать пострашнее, со смертью. Человек понимает, что он бренен, конечен. Художник понимает это обострённее, поэтому он себя постоянно матрицирует. Другой человек себя матрицирует в детях, что само по себе прекрасно. Но хочется сделать что-то такое, что гораздо долгоживущее, чем твои дети. Искусство даёт эту возможность. Художник как бы оставляет отпечатки себя во времени, а художник в изобразительном искусстве ещё и в пространстве. Это такая метафизическая сторона живописи. Живопись живёт несравнимо дольше, чем её автор.

- Что вы особенно цените в живописи?

- Это может показаться странным молодым людям, они немножко иначе на жизнь смотрят и, возможно, художник - это для них какой-то утиль. То есть человек занимается тем же, чем занимались 500 лет назад, у него те же инструменты: кисти, краски и так далее. Всё это как из каких-то средних веков, но мне это как раз очень нравится. Я вообще очень люблю людей, которые делают что-либо руками, от которых виден результат. Это ещё очень хорошо, потому что в искусстве изобразительном ты всегда отвечаешь в одиночку, это не как у композиторов: написал хорошо, сыграли плохо. У нас этой зависимости нет. Либо я сделал отличную вещь, и я за неё отвечаю, либо сделал неудачную вещь, но тоже за неё отвечаю. Моё детище, мой ребёнок. Мы творим собственный мир, который зависит только от нас.

- Для вас более приятен процесс написания картины или результат?

- И процесс чудесен, и результат. Но есть конечно моменты, когда ты завершаешь что-то и можешь крайне радоваться результату. Но порадовался ты 5-10 минут, а потом опять в процесс. Потому что процесс вообще страшно интересен, он часто приводит к неожиданным результатам. В живописи очень много прибавочного элемента. Надо работать, много работать. По-моему, Шаламов сказал, что Моцарт и Сальери были равноталантливыми людьми, просто Моцарт работал больше. В этом есть совершеннейшая истина. Если ты получаешь от этого кайф, то рано или поздно получит кайф и твой зритель. Но главный секрет искусства - надо влюбляться, постоянно и во что угодно. Это наука, которую ничем не постичь. Вообще художник сродни ребёнку, только это умный ребёнок, у которого широко распахнуты глаза.

- Каким бы одним словом вы охарактеризовали всю свою творческую деятельность?

- Мне кажется - сила. Сила божественна. Я человек не религиозный, но понимаю это. И, когда я вижу произведение искусства, которое сделано сильным мастером, я сразу вижу, как он подходил к холсту, брал кисть. Я вижу эту силу.

- Есть ли у вас любимый цвет?

- Вот это, конечно, чёрный. Король красок. Всё черным рисуется, чёрное способно на всё. Вообще в основе всего чёрное и белое: это отсутствие цвета и наличие всех цветов радуги. Именно поэтому в них такая метафизическая странность, глубина. Но всё равно чёрный — любимый.

- В каких сферах деятельности вы бы ещё хотели себя реализовать?

- Я всегда писал тексты, стихи, сказки. Но я себя реализовал в этом. Даже моих текстов издано тысяч 50 экземпляров. Было бы забавно сняться в каком-нибудь кино. Я бы попридуривался в каком-нибудь образе. Необязательно весёлым, а просто интересным.

В детстве я мечтал нырять с аквалангом на дно океана. Но сейчас я этот весь экстрим не люблю. Я дорожу своим здоровьем, художник - это тот, кто должен жить долго, тот, кто борется со смертью.