Девять важных глав

Встреча

Когда речка Заостровка ещё была судоходна и не опоясана мостами, она выходила из берегов так сильно, что стучалась в двери и окна домов местных жителей. И только до одного места не добиралась. Здесь-то и решил построить новый храм церковный староста Харлушка Мосеев. Было это в 1683 году.

Пришли в Иерусалимский храм Иосиф и Мария с сорокадневным младенцем Иисусом. И принесли двух голубиных птенцов для жертвы в благодарность Богу. И встретил их Симеон Богоприимец и возликовал. Так произошло Сретение, то есть встреча человека с Богом. За это и начали молиться люди в храме Сретения Господня в Заостровском приходе в 1688 году от Рождества Христова.

Маленький храм — будто из любимой детской сказки: круглые ровные брёвна переплетаются по углам до самой крыши, где покоятся девять глав. Церковь деревянная, но построили ее «заданной на каменное дело», и аналогов ей пока нет. Полукруглые арки, отмечающие на поверхности стен внутренние чердачные конструкции, — сложная система сводов, имитирующих каменные закомары (Полукруглое завершение стены, повторяющее очертания прилегающего к ней внутреннего свода. — ред.). Центральная глава высится на восьмигранном шатре. Этот приём был попыткой примирить привычный облик деревянного шатрового храма с требованием строить по канонам каменной архитектуры.

Деревянная Сретенская церковь пережила несколько ремонтов, искажавших ее облик, реставраций, восстанавливающих его, и даже советскую власть, сделавшую из нее тракторную мастерскую. В XXI век она вошла, почернев от прогнивших брёвен и угрожая совсем развалиться.

Советская власть сделала из церкви тракторную мастерскую

Первая глава

В 2014 году на федеральном уровне решено было отреставрировать древний храм: на это выделили 44 миллиона рублей. К концу года её полностью разобрали, чтобы заменить часть брёвен и обновить главки. Но в марте 2015-го умер Владимир Брянов, директор компании «Росреставрация», которой было поручено выполнить все строительные работы. Всё замерло вокруг обезглавленного храма. Перестали стучать плотничьи молотки. А летом сильный порыв ветра, постоянно задувавшего на высоком месте, уронил с временной подпорки одну главку. Мягкие борозды вспаханного поля, на которые она упала, не дали ей окончательно рассыпаться.

Стройка ожила в начале 2016 года. Разобранную церковь стали отстраивать заново венец за венцом. «Будем стараться всеми силами уложиться в срок», — говорил журналистам директор архангельского подразделения «Росреставрации» Александр Туфанов. Этот оптимистичный прогноз означал, что успевать пришлось бы до октября 2016-го. И он не сбылся. Министерство культуры России перенесло дату окончания реставрации на 1 января 2017-го.

«Будем стараться всеми силами уложиться в срок», — говорили они.

Проблема возникла с главным материалом. Брёвна нужных размеров — 12 метров в длину и 42 сантиметра в диаметре — оказались почти уникальными. Потребовалось их в два раза больше, чем планировалось изначально.

Но и дополнительного времени компании-подрядчику не хватило. Сроки опять перенесли — до 1 апреля. «Если не будет сложных погодных условий: сильного ветра, сильного мороза, — то мы успеем. С материалом проблем сейчас нет, так как основную конструкцию, четверик, уже закончили собирать. Сейчас основной объём материала идёт на изготовление лемеха», — вновь давал комментарий журналистам Александр Туфанов.

Только 13 апреля «строительный объект» вновь стал храмом: в этот день на него вознесли центральную главу. Она вместе с остальными больше не чернеет пережившим свой век деревом на фоне огромного неба над Заостровьем. Древние луковицы теперь переливаются на солнце, будто золочёные.

Отец Дмитрий

Отец Дмитрий после крестного хода заходит в каменную церковь, построенную в нескольких метрах от древнего Сретенского храма. Заканчивается воскресная служба — Неделя пятая по Пасхе, о самаряныне. Несколько десятков прихожан по очереди подходят к батюшке. Девочка, совсем ещё маленькая, громко чмокает крест. Немолодая женщина что-то шепчет священнику на ухо.

— Давайте порадуемся за Алексея, у которого на днях был день рождения, — иерей кивает и улыбается. В церкви сегодня нет незнакомых ему мирян. — Восемь молитв за Ульяну, ей скоро рожать.

Отец Дмитрий стал клириком каменного Сретенского храма в конце 2013 года. На его глазах проходила и вся реставрация деревянной церкви. Затянувшиеся сроки реконструкции он называет искушением.

Затянувшаяся реставрация — искушение

— Денег было выделено много, церковь-то небольшая. Но от рабочих мы постоянно слышали, что им платят с задержками. Сигнал, что с финансированием что-то не получается. И в это же время замминистра культуры России — не кого-нибудь! — сняли за махинации с реставрационными объектами. И у меня, и у жителей Заостровья чисто по-человечески закрадывались мысли... А сами рабочие молодцы, они работали зачастую не просто бесплатно, а ещё и на свои деньги покупали бензин, солярку для бензопилы. Мелочь мелочью, но когда ты работаешь и сам платишь за эту работу — это уже некий подвиг.

Дмитрий Костюченко энергично рассказывает о ходе реставрации, сидя в темном церковном зале, где остались гореть только свечи. Прихожане ушли в трапезную — старое одноэтажное здание рядом с храмом. Батюшка говорит, что сегодня сроки реставрации продлены уже до начала июня, и вряд ли их удастся соблюсти. На церковь ещё нужно поднять последнюю главку, ту, которую сдул ветер, а кроме этого — настелить полы, убрать леса и сделать оградку.

— У нас в области много объектов, которые начали и не смогли закончить, и они так и стоят в развале. Вот эти риски у нас преодолены, милостью Божией. У нас есть желание — может быть, епархия выйдет с таким предложением — обшить тёсом всю церковь, как это было сделано сто лет назад после реставрации. Для сохранности. Доски сгнили — обшили заново, а сам памятник остаётся целый. Если же его так оставить, как сейчас, конечно, он будет портиться гораздо быстрее.

После окончания реставрации древняя Сретенская церковь будет открыта для прихожан. Но для этого ее мало отремонтировать, нужно ещё и подготовить храм к службе. «Иконостас, куча подсвечников, пожарная сигнализация», — перечисляет отец Дмитрий. Он хочет провести там литургию уже в июле.

Этот храм — выстраданный для местных жителей, храм-мученик

— Мы планируем совершать там службу, может быть, раз в месяц. По нужде верующих это будет. Я думаю, эмоционально там будет ощущаться нечто необычное. Во-первых, это деревянный храм. Многие люди подмечают, что в деревянном храме как-то по-другому. Во-вторых, этот храм, он выстраданный для местных жителей, он храм-мученик. И это тоже повлияет на особость состояния молитвы, будет укреплять, цементировать ее.

Худрук Стёпа

Стёпа работает в сельском доме культуры почти без выходных — потому что больше некому. Он и праздники организует, и с детьми занимается, и экскурсии по родному Заостровью водит. Говорит, что обязательно пойдёт с туристами к новоотреставрированной Сретенской церкви.

— Ты была на втором-то этаже каменной церкви? — объясняет, почему туристы любят там бывать. — Вот сходи — и поймёшь, почему деревянная производит впечатление. Там такой вид! Это место пользуется популярностью, но никто не занимается здесь туризмом. То, что мы делаем, — это капля в море.

Хотя сельский дом культуры и сотрудничает с турфирмами, организующими экскурсии в Заостровье, туризм здесь не особо развит. Можно создавать оригинальные маршруты, широко их рекламировать: на это нужно немного денег, но очень много времени, которого нет. Два месяца назад администрация Приморского территориального округа утвердила в главном доме культуры района — Уемском — должность менеджера по туризму. Но, по словам Степана Малкевича, человек, заступивший в нее, далёк от Заостровья, не знает, что здесь и как. А худрук знает и пытается что-то делать.

— Сначала веду туристов в музей, где их встречает экскурсовод. Потом — в церковь, там отец Дмитрий им что-то рассказывает. Затем идем качаться на подвесном мосту, я показываю старинные дома. Возвращаемся в ДК, пьем чай с пирогами и делаем куклу-травницу, которую гости забирают с собой.

Главная проблема, считает Стёпа, в отсутствии автобуса и организатора. Если бы ДК сам взялся за развитие туризма в своем районе, билет на экскурсию стоил бы 200 рублей. В турфирмах же сейчас он стоит больше тысячи.

Владимир Петрович, церковный староста

— А я даже помню, как этот храм был обшит тёсом, ну то есть вагонкой, в 60-х годах, когда я учился здесь в школе. Наша заостровская двухэтажная сгорела, а учеников же надо куда-то рассылать. Я пошёл в первый класс сюда.

Владимир Петрович сидит за столом в небольшом светлом помещении. Сегодня это трапезная и воскресная школа. Беременная кошка лежит в проёме двери и смотрит на старосту. Он сложил руки, как первоклассник, вспоминая о школьных годах, проведённых здесь.

На крыше церкви давление на одно деление манометра выше

— У нас урок физики был. Учитель, значит, нам о давлении рассказывает. Это был шестой или седьмой класс. Он говорит: вот если бы сейчас кто-нибудь из вас сползал на этот храм, — и показывает на деревянную церковь, — то убедился бы, что давление изменяется по высоте. А тут леса были так же, как сейчас. Как раз храм реставрировали, так же чешуйки на куполах ремонтировали. И мы с парнем ползали туда наверх. У нас был манометр, который нам преподаватель дал. Большой такой. Со стрелочкой. И там, наверху давление на одно деление выше.

Владимир Петрович уже четыре года как церковный староста, но не по должности — денег ему за это не платят, — а по внутреннему ощущению. Его обязанности: подготовить трапезу, организовать субботник, следить, чтоб службы постоянно велись и люди в храме бывали. Он сам посчитал, сколько их пришло на последнее богослужение — 71 человек. Староста не понимает, зачем вообще нужны конкретные сроки завершения реставрации, и называет это спешкой.

— Это было бы великое дело, если бы здесь у нас были службы! Здесь литургия, — указывает на каменную церковь, — и здесь литургия, — указывает на деревянную. Эта церковь ведь восстанавливается не для того, чтобы показать, какие мы хорошие и верующие. Нет. Люди! К нам в храм приходит, бывает, сто-двести человек. А пришло бы пятьсот — куда их всех? А у нас ещё есть храм. Это была бы великая радость, если бы здесь зазвучали церковные песнопения.

Владимир Петрович старостой не работает, а чувствует себя

Староста называет себя консерватором. Ему не нравится наша стремительная жизнь, в которой всё быстро меняется, ещё быстрее — ломается. И даже когда разрушают, чтобы построить на этом месте что-то получше, — Владимиру Петровичу всё равно жаль. И деревянный храм ему тоже жалко.

— Пацаном еще был, в школе учился. Мостов в распуту не было, их только на лето ставили. Только один был — нижнеладинский (Нижнее Ладино — одна из заостровских деревень. — ред.) старый, деревянный. А люди пешком в церковь шли с Исакогорки, с Лисестрово, с Валдушек. У меня лодочка была. И я возил людей через речку в храм. Десять копеек перевоз. Посадишь трех бабушек, значит, перевезёшь — 30 копеек заработал. Деньги — маме. А бывало, пока едешь, у тебя уже очередь стоит.

Владимир Петрович не знает, сколько простоит отреставрированный Сретенский храм. Если лет двадцать, то это уже срок. А вечного ничего нет.