​«Свой бренд мы взяли из сказки»

Ульяна: Проект «Множество» появился пару лет назад. Всё началось банально: просто я создала для себя группу в «VK», в которой регулярно выкладывала фотографии своих вещей: элементы декора, которые делала сама, какие-то подарки для друзей. Естественно, что делала я это лишь для себя, для того, чтобы не потерять важное и красивое. Но группу заметили друзья, стали просить сделать им что-то подобное. После меня заметил и Фёдор, который и помог раскрутить «Множество», нынче весьма популярное. Сейчас у нас два поля деятельности: творческая мастерская, в которой мы работаем с сувенирной продукцией о Севере, ну а второе наше направление – это работа с искусством в пространстве города.

— У «Множества» есть поклонники или просто люди, обожающие вашу продукцию?

Ульяна: Есть ребята, которым нравится то, что мы делаем. Они часто заходят к нам и говорят: «Мне нужен подарок на день рождения. Посоветуйте мне что-нибудь?».

— У вас есть дизайнер продукции?

Ульяна: Нет. Логотип, например, мы делали сами. Те рисунки, что на лонгах (лонгслив - футболка с длинным рукавом, - прим. ред.), - нам рисовал Сергей Горячев, художник из Северодвинска. А фотографии с белым морем и многое другое – каждый раз разные люди.

— Как придумывался логотип «Множества»?

Ульяна: Мы хотели сделать что-то простое и минималистичное, поэтому взяли первую букву названия — М. Долго спорили и выбирали, какой же она должна быть, но всё же сошлись на том варианте, который сейчас.

— В названии вашего бренда заложен какой-то скрытый смысл?

Ульяна: Вообще, название я взяла из сказки «Алиса в стране чудес». Там у Алисы была мышка Соня, которая рассказывала сказку и просила объяснить смысл слова «множество». Не знаю почему, но мне понравилось это слово, я решила взять его в качестве названия группы. Тем более, зная себя, зная нас, мы можем кардинально поменять направление развития группы, и, чтобы не менять её полностью миллион раз, удобней было взять такое универсальное название.

— Что вдохновляет на новую продукцию?

Ульяна: Всё время есть какое-то желание показать, что у нас на Севере есть много интересного и красивого, чего в повседневной жизни не замечаешь. Ну и мне нравится работа с различной фактурой. С одной стороны она натуральная, нет никакой химической обработки. Что у продукции из дерева, что из ткани. Например, у стула, на котором я сижу сейчас, нет никакой химической обработки. Он просто отштукатурен и зашлифован воском. Нет ничего химического – это радует. А мода на эко-продукты, как я заметила, растёт и растёт с каждым днём. А что касается вдохновения… Ну, не знаю. Наверное, вдохновляют паблики в сети и частая работа с индивидуальными заказчиками, которые всегда просят что-то особенное. Когда мы выполняем для них работу, часто понимаем, что это в принципе можно было бы пустить и в продажу.

— Что появилось раньше: дерево или бабочки и открытки?

Ульяна: Сначала появилась ткань и бумага, поскольку с деревом работать я не могла: не умела, да и не было материала, станков и специального места для работы. А работа с деревом появилась только с приходом Фёдора, потому что он специализируется на этом.

— Открытие магазинчика помогло в чём-нибудь?

Ульяна: Да. Это здорово, что мы открыли мастерскую. Потому что это действительно удобно: человек приходит и видит весь ассортимент вживую, а не на картинке. Платит реальные деньги, спрашивает что-то, трогает товар, может посмотреть его и снизу, и сбоку, и везде, где захочет. Тем более нужно было где-то хранить всю продукцию. И теперь удобно приглашать к себе творческих людей для обмена опытом. Нашу мастерскую можно даже использовать как мини-офис для встречи с заказчиками.

— Отдельного внимания заслуживает ваш проект «Лоскутки». Как вы пришли к его созданию?

Фёдор: Стрит-Арт — довольно интересная тема, я им занимался когда-то давно и вращался в этой сфере. А Ульяна шила раньше лоскутные одеяла, что меня тоже интересовало. И, так как я человек публичный, и мне хотелось это показать всем, мы создали такой проект по преображению старых, уже нежилых домов.

Ульяна: Я совсем недавно ведь училась на искусствоведа. Каждая курсовая работа у многих ребят с моего курса была на тему древнего искусства, а меня это не интересовало. Потому что я хотела, чтобы работу, на которую будет потрачено довольно много времени, я смогла бы применить в реальности. Потому что писать 40-50 страниц о чём-то, что мне впоследствии будет совершенно бесполезно, – мне не хотелось. Зачем я старалась-то в таком случае? Ради того, чтобы мне поставили оценку? Нет. И поэтому я всегда старалась свои курсовые работы максимально приблизить к реальности и к Архангельску. Я хотела исследовать не только то, что написано в книгах, но и пространство вокруг. Поэтому тема моей первой курсовой была лофт-проекты. В ней я рассматривала пивоваренный завод в качестве возможного пространства для лофта. И как раз за месяц до защиты моей курсовой работы этот пивзавод был выкуплен компанией «АквилонИнвест», которая всех заверила, что отреставрирует это здание и сделает там прекрасный арт-центр. Я наивно поверила в это, обрадовалась и защитилась, но ничего не сделано до сих пор.

Вторую курсовую работу я писала по архангельским брендам и затрагивала вопрос о том, что в Архангельске в принципе нет бренда никакого. Нет, ну были попытки там создания бренда «Архангельск – город снеговиков», «Архангельск – ворота в Арктику», но это ничем не было подкреплено. Бренд «Архангельск – ворота в Арктику», например, в городе вообще не виден. Да, ты видишь город, но тебе не кажется, что вот это – ворота в Арктику. Никаких визуальных обозначений нет. Ну и в курсовой работе своей я пришла к паблик-арту как к тем объектам, через которые можно выходить на обозначения того или иного бренда. То есть, допустим, ты делаешь арт-объект, тогда он должен говорить что-то о нём, о каких-то его особенностях, о чём-то. Тогда этот объект начинает взаимодействовать с людьми: они проходят мимо него, видят его, фотографируются с ним, пишут о нём в социальных сетях, рассказывают друзьям. Вот так я заинтересовалась в принципе паблик-артом. И стрит-арт был выбран как наименее простая форма. То есть, например, установливать какой-то объект в городе – это мегасложно, потому что за это просто могут наказать, посадить, оштрафовать, всё, что угодно с тобой сделать. А нарисовать стрит-арт работу – это намного проще, потому что ничего не нужно устанавливать. Тебе просто нужна краска, время и какая-то идея.

— Но проблемы ведь могут быть с этим.

Ульяна: Могут, но у нас, как ни странно, не было (улыбается). Например, первая работа, которую мы осуществили на заброшенном доме, - вообще крайне спонтанно получилась. У нас с Фёдором оставалась краска после ремонта в доме, и мы всё думали, куда бы её деть, потому что стояла она у нас как неприкаянная. Ну не выкинешь же её (смеётся). А мимо того заброшенного дома мы часто ходили, потому что он по пути на работу. Вот и решили попробовать сделать такой проект. Но не стали делать что-то сложное в художественном плане. Получилась какая-то геометрия. Достаточно крупная, простая в исполнении, но так хорошо вписавшаяся в тот угол. Когда мы красили этот дом, нас было даже не двое, а шестеро. Мы использовали лестницы, вся краска была в машине рядом, мимо всё время ездили машины, но, слава богу, всё прошло хорошо.

А проект с Добролюбовской библиотекой вообще очень удачно вышел. Как ни странно, это была идея самой Добролюбовки. Марина Антипина предложила написать для них проект, а директор поддержал. Выделили сумму на краску, в итоге мы и сделали это. Для нас это был хороший опыт взаимодействия, как с библиотекой, так и с большой площадкой. Высота забора, на котором мы осуществляли проект, примерно пять метров, а ширина – чуть ли не десять. Вообще, мне жаль, что в Архангельске нет таких городских структур, на которые можно было бы выйти и сказать: «Я хочу нарисовать вот на этом доме такую-то штуку. Дайте мне на это, пожалуйста, двадцать тысяч рублей, и я нарисую». Да и стремления нет такие структуры вырабатывать, потому что зная государственный аппарат, всё это будет долго, сложно и муторно. А хождение с бумажками по кабинетам – не наш путь.